Лидия Раевская.Она же Старая Пелотка.Она же Мама Стифлера

Человек-мудак

Когда-то давным-давно, когда я ещё была молода, красива, и способна на авантюры — тогда и произошла эта история…

Было мне 22 года. Ещё сисьги были крепки, и целлюлит не выглядывал из штанины снизу, и бровьми я была чернява, и мобильный телефон имела. Да. Мицубиси Триум Арию. Именно.

Не имела я тогда Интернета, мозгов, и нормального мужика, который бы мне имеющиеся извилины вправил как надо.

Но телефон-то ведь был? Был. А что из этого следует? А то что с его помощью, и с помощью популярных тогда СМС-знакомств, я имела все шансы разжиться хоть каким-нибудь дядьгой.

Хотя, «хоть какой-нибудь» у меня и так был. Контуженный милиционер-РУБОПовец, бывший боксёр, жуткий бабник и скотина ещё та. Жил он у меня 2 года, и совершенно не выгонялся. Я меняла замки — он сидел под дверью, и брал меня измором. Ясен пень, рано или поздно мне надо было выйти на улицу, я тихо приоткрывала дверь, выхватывала по еблу, и сожитель вновь занимал своё любимое место на диване.

Я съезжала с квартиры к подруге — он подлавливал меня возле работы… Брала на работе отгулы — находил меня через подруг-знакомых… И отнюдь не для того, чтоб с рыданиями кинуться мне на грудь и кричать: «Дорогая-любимая моя женщина! Я ж неделю не ел-не спал-не дрочил, я тебя искал!! Сердце моё рвалось на части от мучений ниибических, и вот наконец-то я тебя обрёл, моё щастье!»

Нет.

Всё было прозаичнее: сам он жил на другом конце Москвы с мамой, папой, братом, бабушкой, дедушкой и стаффордом в двухкомнатной квартире, а на работу ему надо было ездить в мой район. Так что во всех смыслах моей карамелечке нужна была только моя отдельная квартира, а я воспринималась как очень досадное приложение к хате.

В конце марта 2001 года мне удалось изгнать его со своей жилплощади, где я сразу затеяла ремонт.

Ибо проживание с этим персонажем нанесло значительный урон хозяйству. Поскольку он был контужен — ему постоянно чудились интриги, заговоры и измены. Он искал у меня под паркетом тайники с записными книжками, в которых я обязана была записывать информацию о своих любовниках, их адреса, телефоны, и размеры хуёв; искал под обоями записанные номера телефонов, выламывал ящики комода, ища там использованные презервативы; однажды застрял харей в сантехническом шкафу в сортире, когда искал там любовников…

Милый мальчик.

И вот, значит, я ремонты ремонтирую, обои клею, унитаз новый ставлю — причём, всё сама и одна. Ибо денег на молдавских рабочих у меня не было, равно как и желающих бескорыстно помочь, друзей. И в какой-то момент мой зайка зашёл забрать очередную порцию своих семейных трусов, и параллельно спиздил запасные ключи от хаты. А я эту фишку успешно проебала.

Собственно это была предыстория. А теперь — сам текст.

Итак, усевшись в своей отремонтированной квартире с телефоном в руках, я залезла в какой-то СМС-чат, и мне тут же написали: «Хочешь потрахать меня в попку страпончиком, а я тебе потом за это отлижу?»

Я задумалась. Вторая часть предложения прельщала, но смущало незнакомое слово «страпончик». Подумала ещё немного, и отказалась. И тут приходит сообщение: «Привет, меня зовут Никита, мне 18 лет, я живу в Реутово, давай пообщаемся?»

Слово «Реутово» тоже смущало. А вдруг это название психлечебницы? Но, попытка — не пытка. Познакомилась.

Месяц мы переписывались с ним по телефону, а потом созвонились, и решили отметить вместе День Победы, в 4 часа дня, в Патио Пицца в гостинице Интурист.

Я купила себе ослепительно рыжие туфли и оранжевую майку.

Никита купил кожаные штаны и выпросил у папы старый «Москвич»

Я накрасила губы красной помадой, и сунула голову в пакет с сухими блёстками.

Никита сходил в парикмахерскую, и выстриг на затылке букву «Л».

Я надушилась духами «Пуазон» и приклеила на сисьгу переводную татуировку.

У Никиты лопнули на жопе кожаные штаны, прям в «Москвиче», на полдороге ко мне.

У меня вскочила простуда на губе, и разобрал понос. За пять минут до выхода из дома.

Никита потерял карту Москвы и заблудился.

У меня кончились деньги на телефоне.

У Никиты — тоже.

…В 10 часов вечера мы с ним встретились на станции метро «Беговая».

От меня исходил крепкий запах «Пуазона», и еле уловимый — поноса.

Никита бросил «Москвич» где-то во дворах, и приехал на метро, прикрывая рваную жопу пакетом, в котором гремели пивные бутылки.

Мы очень обрадовались встрече, и тут же нажрались, пока шёл салют.

А после мне было наплевать на его рваную жопу, на то, что Никита весил аккурат в 2 раза меньше меня, на запах поноса и вообще на всё.

Я вожделела секеса. О чём тонко намекнула Никите:

— Смотри, какой салют… Ты тоже хочешь ебаться так же сильно как я, да?

Никита еле заметно кивнул, и зубами открыл ещё одну бутылку пива.

Я поймала такси, и мы поехали ко мне.

В пути моего потенциального любовника 2 раза стошнило на мои ослепительно рыжие туфли, а меня — один раз в его пакет.

Мы были влюблены друг в друга до безумия.

..Мы приехали ко мне, и залезли в ванную.

Мы пили шампанское, и играли в «джакузи для нищих».

Никита пытался сгрызть мою наклейку с сисьги, а я поливала пивом его впалую грудь.

Всё было очень гламурно. Очень.

В тот момент, когда я, с заливистым смехом, добривала его правое яйцо, во входной двери повернулся ключ…

Очарование искристой ночи в момент пропало. Все сразу протрезвели, и в оглушительной тишине тихо лопнул последний пузырик сероводорода, ещё не догнавший, что игра в «джакузи для нищих» на сегодня кончилась…

Я одними посиневшими губами шепнула:

— Дуй на балкон. Я дверь на предохранитель поставила.

Никита судорожно сглотнул, и быстро выскочил из ванной.

В дверь настойчиво позвонили.

Я беспомощно огляделась по сторонам:

В ванной плавали 3 пустых бутылки из-под Советского шампанского, мои рваные трусы и лобковые волосы Никиты; на полу валялись 2 бутылки пива и Никитины носки, и в воздухе явственно пахло пердежом…

В дверь начали ломиться с криками:

— Открывай, блядина! Ща убивать тебя буду!!!!!!!!!!

Стоп. Стоп. Надо действовать.

Все плавающие и валяющиеся на полу предметы были запихнуты под ванну, вода стремительно уходила в трубу, унося с собой лобковые волосы и обрывки моей сисечной наклейки, воздух наполнился запахом освежителя для туалета «Хвойный», и всё как в старом анекдоте: «Доктор, а теперь я вкусно пахну? — Угу. Такое впечатление, что кто-то под ёлочкой насрал.»

Плевать.

Дверь трещала под натиском контуженных кулаков. А я с голой жопой носилась по квартире, распихивая по углам шмотки Никитоса. О нём самом я уже даже не вспоминала.

В оконцовке я напялила шиворот-навыворот ситцевую ночнушку, хлебнула пива, и пошла открывать дверь.

Зайка вломился в прихожую всей тушей. В руке у него болталась авоська с апельсинами, а глаза горели как прожекторы у Храма Христа Спасителя. Зайка взревел:

— Где он, сука??????

Я, изобразив ужас и недоумение, прошептала:

— Кто?

— Хуй в пальто! — снова взревел зайка. — Твой ёбырь!!!!!!!

Я прикинулась испуганной:

— Ты о чём? Какой ёбырь? Не видишь, я нажралась, и спала! Не веришь — давай дыхну… О, видал? Бухая я. Нихуя не слышала, что ты пришёл… Ой, апельсинки… Это мне?

— Нос в говне!! — вскричал зайка, но уже тише. И дал мне по башке авоськой.

Я икнула, и села на галошницу.

Зайка вихрем влетел в спальню, потом — в детскую, потом — на кухню, в ванную, и, наконец, в туалет. Там он по привычке полез в сантехнический шкаф, но памятуя о том страшном дне, когда он там застрял ебалом — просто сунул туда нос и руку. Никого не нашёл, и постепенно стал успокаиваться.

— Почему дверь не открывала?

Я, мысленно перекрестившись, и, подбирая с пола раскатившиеся цитрусы, тихо отвечала:

— Спала. Пьяная. Сегодня на Поклонку ездила. Деда вспомнила. Выпила с ветеранами, и дома ещё попила немножко… Не ругайся, я очень любила своего деду-у-у-у-у…

Тут я пустила слёзы-слюни-сопли, чем успокоила зайку окончательно.

— Ладно… Давай уж тогда я тебя выебу, раз зашёл, и пойду дальше на работу. У нас сегодня усиление, и как раз у твоего дома были. Вот я и решил зайти, апельсинов тебе принести…

Мне было уже похуй до того, что он спиздил ключи, чуть не выломал дверь, что снова припёрся…

Похуй.

Лишь бы ушёл поскорее.

Акт любви состоялся в прихожей под вешалкой, продолжался 17 секунд, после чего я осталась в квартире одна…

Не считая Никиты.

«Кстати, а где он?» — пришла в голову запоздала мысль.

Я метнулась на балкон. Там было пусто.

«Бля. Спрыгнул, что ли?»

Но вот окликать я его не рискнула. Потому что контуженный зайка вполне мог сидеть где-нибудь под балконом в засаде.

С этими мыслями я просто легла спать.

Утром, проснувшись и умывшись, я первым делом позвонила подруге Юльке, и, жуя бутерброд с колбасой, рассказала ей про своё ночное приключение. Юлька ржала-ржала, а потом спросила: «А Никита-то где??»

Тут я подавилась. Потому что, пока Юлька не спросила — мне как-то самой об этом не подумалось… А и правда — где?? Откашлявшись, я предположила, что он спрыгнул с балкона, разбился, и его труп сожрали собаки. Юльке этот вариант показался неправдоподобным, и она предложила мне набрать Никитин номер.

Набираю. Гудок идёт.

Через пару секунд я услышала голос:

— Привет! Ну, ты как, цела?

Ебать-копать! Жынтыльмен какой! Интересуеццо ещё моим здоровьем!

— Цела-невредима. А ты где?

— Я? Я в Реутово… У друга. Ведь ключи мои у тебя дома, в моей куртке остались… ты мне можешь щас привезти мои вещи?

Ахуеть, дайте две! Это ж каким таким образом он умудрился НОЧЬЮ, ГОЛЫМ, С БАЛКОНА ЧЕТВЁРТОГО ЭТАЖА съебаться в Подмосковье???????

Только ради того, чтоб это узнать, стОило поехать в Реутово.

И я поехала.

И рассказано мне было о том, что почуяв близкую свою смерть от рук контуженного оперуполномоченного, он, болезный, сиганул на соседний балкон, там притаился, и тихонечко околевал от холода. Когда в моей квартире стало тихо, Никита тихо пошуршал по соседскому балкону, и разжился тряпками, из которых сварганил себе портянки, набедренную повязку и косынку.

Светало. На балконе стало опасно находиться.

Тогда Никита вспомнил про то, что у него есть телефон, который он по инерции прихватил со стола, когда бежал на балкон.

Никита позвонил друзьям, и, почти рыдая, выдал речёвку:

— Мужики! Я сижу щас в Москве, на чужом балконе, голый, и меня могут убить!! Заберите меня отсюда!!!!

Время было 4 часа утра. Друзья, естественно, назвали его анальным Петросяном, и послали нахуй.

Никита снова перезвонил… И снова… И ещё раз… И ещё…

На шестой раз до друзей дошло, что он нихуя не шутит, и они приехали его спасать.

Ну и хули?

Ну и приехали. Ну и встали под балконом. Ну и ржут стоят. А чем помочь-то?

Ему шёпотом орут:

— Прыгай, мудак, пока соседи ментов не вызвали! Прыгай! Легче отделаешься!

Но Никита прыгать не хотел.

Наверное тогда, когда понимаешь, что ты угодил в бо-о-ольшую жопу, открывается семнадцатое дыхание.

Никита пошарил взглядом по балкону, обнаружил кусок кабеля, толщиной с палец, привязал его к перилам балкона, и спустился до уровня второго этажа.

И вот тогда уже прыгнул вниз.

Конечно, над ним долго глумились. Конечно, его обозвали Маугли и Человеком-Пауком. Конечно, его одежонку разобрали на сувениры…

Но.

Когда по дороге домой, синего, дрожащего, поцарапанного Никитоса спросили:

— Ты к этой бабе больше не поедешь?

А он ответил, стуча зубами:

— Заффтра поеду… — наступила тишина…

И в тишине прозвучал голос:

— Да… Малёк ошибся… Ты, Никитос, нихуя не Человек-Паук.

ТЫ — ЧЕЛОВЕК-МУДАК!!!!!

С тех пор прошло 6 лет. С Никитой до сих пор дружим и иногда встречаемся, чтобы пива попить…

И каждое 9 мая, где бы он ни находился, я нахожу его новый номер, звоню, и говорю:

— С Днём Победы тебя, человек-мудак!!!

И видит небо, это правда.

© Мама Стифлера