«Элина, ты снова опоздала!». Элина, со стаканчиком кофе в руках, улыбнулась начальнице: «Ой, но ничего же не случилось?». Начальница ответила двусмысленно: «Ничего. Пока ничего». И удалилась в кабинет. По пути еще обернулась: «Кстати, Элина, насчет мини-юбок я тоже тебе говорила». Закрыла дверь.

Элина осмотрела свою клетчатую юбку и черные колготки: «Ну мы же не в монастыре».

Кто-то шепнул: «Не спорь с начальством!».

Элина села за рабочий стол, потянулась, громко сказала: «Ой, я такой сериал нашла, обалдеть!». И начала рассказывать, о чем сериал. Хотя было непонятно, к кому Элина обращалась, ее никто не слушал, все смотрели в мониторы, занимались делом. Наконец, Рита не выдержала: «Элина, ты надоела своей болтовней!».

Элина усмехнулась, замолчала, вставила наушники, принялась раскачиваться в такт неслышной музыке, поскрипывая офисным стулом на колесиках. Вдруг громко воскликнула: «Слушайте! А вы любите Металлику?».

Тут все переглянулись. И уже не выдержала Тоня. «Ненавидим!» – произнесла она, красиво артикулируя губами в ярко-алой помаде.

В этой маленькой фирме работали почти одни женщины. И как в любом женском коллективе здесь быстро выстроилась своя иерархия. В любом таком коллективе возникают социальные роли, это закон. Например, Рита была «главной стервой». Тоня – «первой красавицей». Были еще «серая мышка», была «хлопотунья», была просто «строгая начальница». А вот Элина была раздолбайкой. Она являлась в офис позже всех, стремилась уйти раньше всех, потому что у нее какая-то «крутая тусовка». Она плохо работала, валяла дурака, много болтала, очень нахально одевалась. Элина не была красоткой, но у нее были другие недостатки: слишком молодая и яркая. Таких не любят. Нет, таких ненавидят. Все занимаются делом, а эта носится и от нее очень много шума. И еще она не была замужем. Это всех бесило сильнее всего. Ей звонили – то какой-то «Димон», то какой-то «Гарик», она разговаривала с ними громко, похахатывая, называла обоих «котиками». Все остальные слушали эти разговоры с лицами, по которым было ясно: они хотели бы насыпать три полных ложки яду в стаканчик кофе Элины.

Однажды, в разгар такого диалога, мрачная Рита сказала: «Элина, может, ты уже выберешь кого-то одного, выйдешь замуж и уволишься?»

Элина быстро ответила: «Замуж? Не, что я, дура? Рано еще!».

Я был знаком с Элиной, но не близко. Меня она тоже быстро утомляла своей болтовней. Хотя иногда с ней было очень весело напиться. Элина обязательно бросалась танцевать.

И еще у Элины всегда были проблемы с компьютером, она что-то не то нажимала и что-то у нее зависало. Являлся хмурый айтишник: «Ну чо опять?». Элина смеялась: «Да фигня какая-то, глянь! Слушай, а ты в велосипедах понимаешь? Хочу себе купить!». Хмурый айтишник отвечал, что понимает и, конечно, поможет с велосипедом. Что бесило уже красотку Тоню, которой нравился хмурый айтишник. Хоть Тоня и была замужем, но без легкого флирта на работе как прожить нормальной женщине, для кого она красит губы и надевает облегающие трикотажные платья?

С Элиной никто не ходил обедать. Каждый день она простодушно спрашивала: «Тонь, пойдем в «Муму»? Тоня брезгливо отвечала, что в «Муму» все слишком калорийное и невкусное. Тогда Элина дергала Риту: «А давай в обед по бокальчику просекко, а?». Рита надменно говорила, что Элине лучше бы пивка, ей больше подходит.

Короче, Элина уходила одна и тратила на обед часа полтора, вместо положенных сорока минут. Начальница смотрела на ее стол, заваленный бессмысленным хламом и какими-то флаконами, жестко произносила: «Еще не вернулась? Ну-ну».

Кроме всего, Элина еще и курила. Каждый час выбегала на улицу.

Раздолбайку Элину все терпели год. Целый год слушали ее ахинею про тусовки, музыку, сериалы. Наконец Рита и Тоня решили, что хватит. Больше так нельзя. Они явились к начальнице, сообщили, что Элина срывает все графики, не сдала отчет, рассказала клиенту неприличный анекдот по телефону и, наконец, у всех аллергия на запах табака, который от Элины исходит. Но самое главное – у Риты есть племянница, умная девочка, закончила экономический факультет, очень спокойная, воспитанная и не курит. Начальница ответила: «Прекрасно! Веди сюда племянницу, а Элину я давно хочу уволить».

Собеседованием с племянницей осталась довольна. Написала приказ об увольнении Элины. Рита и Тоня радостно выпили в обед просекко за успешную операцию.

Но утром следующего дня, когда Элине должны были сообщить об увольнении, она позвонила из больницы. Элина каталась ночью на велосипеде с Димоном или Гариком, грохнулась, сломала руку, плюс сотрясение мозга.

«Ладно, – сказала всем начальница. – Уволю ее после больничного».

Элины не было две недели. Казалось бы, вот оно счастье. Тишина и покой.

Но фигушки. Выяснилось, что без этой раздолбайки жизнь в офисе превратилась в муку. Слышно лишь гудение неоновых ламп и клацанье ногтей по клавиатуре. Тоска и скука. Рита изнывала без злословия, потому что остальные были зануды, не хочется даже тратить на них остроумие. Тоню не радовал заглядывавший хмурый айтишник, да и вообще он не был ей нужен, этот болван в вечном свитере. Начальница огорчалась, что все слишком тихо, без проблем и ругать вообще некого.

В то утро, когда Элина появилась в офисе, держа левую руку на перевязи, все бросились к ней: «Милая, как ты? Мы ужасно скучали! Рука – это надолго? Надо пить мумиё, я тебе принесу. Может, просекко в обед, а Элинка?»

Начальница расцеловала Элину, сказала, что у той классная новая мини-юбка. Вернулась в кабинет. И разорвала приказ об увольнении.

Да, Элину все ненавидели. Но без нее жизнь была невыносима. Всем нам очень нужны такие Элины. Которые бесят, дико бесят. Но без них мы тоскуем, изнываем и чахнем.

Алексей БЕЛЯКОВ